ЕСПЧ присудил 12 тыс. евро осужденному по самооговору и рекомендовал пересмотреть его дело
17 июля 2018 г. Страсбургский суд вынес Постановление по делу «Сергей Рябов против России», в котором заявитель, приговоренный за убийство к 18 годам лишения свободы, жаловался на жестокое обращение со стороны сотрудников милиции и на несправедливое судебное разбирательство, причиной которого стал самооговор вследствие избиения. Интересы заявителя в ЕСПЧ представляли адвокаты Центра содействия международной защите Каринна Москаленко и Анна Маралян.
Анна Маралян рассказала «АГ» подробности дела. 11 июля 2005 г. Сергей Рябов был задержан по подозрению в совершенном накануне убийстве водителя ОВД Рузского района Московской области. Как отметила адвокат, родственники убитого также работали в этом ОВД. По словам Сергея Рябова, он был избит при задержании, хотя и не оказывал сопротивления. В ИВС, куда Рябов был доставлен, избиение продолжилось – от него требовали признания в убийстве, которое в итоге было дано.
«В течение двух дней во всех следственных действиях, включая допрос в три часа ночи, заявителя представлял защитник по назначению, тогда как адвокат, с которым заключили соглашение родные Рябова, не мог к нему попасть. Его допустили только через два дня, во время судебного слушания об избрании меры пресечения», – сообщила Анна Маралян.
В ходе судебного заседания Рябов и его защитник заявили о пытках, однако их заявления были проигнорированы судом. В тот же день и днем позже заявитель обратился к прокурору с требованием о расследовании применения к нему недозволенных методов следствия, также он сообщил об избиении прямо в здании суда после заседания. На основе этих заявлений была назначена судебно-медицинская экспертиза, подтвердившая наличие у Рябова многочисленных (около 40) ушибов и иных повреждений.
«Игнорируя результаты экспертизы, прокурор отказал в возбуждении уголовного дела, так как не нашел в действиях правоохранителей состава преступления, – отметила Анна Маралян. – Согласно прокурорской проверке, телесные повреждения могли быть получены при оказании сопротивления при задержании, что не противоречит закону». Также, по мнению прокуратуры, заявленное жестокое обращение в ИВС не было подтверждено, поскольку дежурные сотрудники отрицали факт избиения Рябова.
«Однако в августе 2005 г. прокурор потребовал проведения внутреннего расследования избиения в ИВС. В результате двум сотрудникам объявили выговор», – добавила адвокат. После этого заявитель обратился к прокурору с требованием о возбуждении уголовного дела и получил отказ.
Только 9 октября 2006 г. суд Рузского района Московской области постановил, что решение об отказе в возбуждении уголовного дела против сотрудников ИВС было незаконным и необоснованным. «После этого заявитель не имел никакой информации о результатах расследования, хотя согласно позиции Правительства РФ, высказанной во время коммуникации жалобы, 26 октября 2006 г., после этого решения суда прокурор снова отказался возбуждать уголовное дело», – сообщила Анна Маралян.
Нарушения прав Сергея Рябова не ограничились жестоким обращением. На основе признательных показаний, которые он дал после избиения, суд с участием присяжных приговорил его к 18 годам лишения свободы. Анна Маралян отметила, что во время слушания уголовного дела заявитель требовал исключить из списка доказательств его признания в совершении убийства, поскольку они были даны в результате жестокого избиения и в присутствии адвоката по назначению, который не действовал в его интересах. Также Рябов требовал у председательствующего судьи включить в число доказательств результаты судмедэкспертизы, которые должны были быть представлены присяжным. В удовлетворении всех ходатайств было отказано. Верховный Суд оставил апелляционную жалобу Рябова без удовлетворения.
В жалобе в ЕСПЧ Сергей Рябов заявил о нарушении ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, поскольку подвергся жестокому обращению во время задержания и содержания под стражей, а также ст. 6, поскольку его осуждение было основано на признании, полученном под пытками.
Правительство РФ заявило о неисчерпании внутренних средств правовой защиты, утверждая, что заявитель не обжаловал решение следователя от 26 октября 2006 г. По мнению властей, документы о внутреннем расследовании в отношении жестокого обращения с заявителем были уничтожены 15 декабря 2011 г. Кроме того, Правительство заявило о невозможности установить место содержания заявителя под стражей с момента его ареста в 2005 г. до выдачи распоряжения о задержании на следующий день, поскольку ИВС Рузского районного отделения милиции были закрыты в 2010 г. Правительство также подтвердило выводы следственных органов о том, что все травмы Рябова были результатом законного применения силы при его задержании.
Тем не менее Европейский Суд признал нарушение ст. 3 Конвенции и пришел к выводу, что российские власти не провели эффективного расследования заявленных Рябовым нарушений. «У Европейского Суда не возникло сомнений в наличии жестокого обращения», – прокомментировала Анна Маралян.
Кроме того, ЕСПЧ признал нарушение и ст. 6 Конвенции – права на справедливое судебное разбирательство, поскольку приговор российского суда был основан на самооговоре заявителя в результате жестокого обращения. Суд обязал Россию выплатить Сергею Рябову 10 тыс. евро в качестве компенсации морального вреда и 2 тыс. евро судебных издержек. При этом ЕСПЧ также рекомендовал направить уголовное дело на пересмотр в соответствии со ст. 413 УК РФ по вновь открывшимся обстоятельствам.
Кроме того, судьи Хелен Келлер, Пере Пастор Виланова и Мария Элосеги выразили совместное особое мнение о том, что избиения, которым подвергся заявитель, следовало классифицировать не как жестокое обращение, а как пытку, поскольку оно было применено с целью получения признания в предполагаемом преступлении.
Как отметила Анна Маралян, ЕСПЧ в очередной раз обращает внимание на то, что российские власти не проводят надлежащего расследования дел, относящихся к жестокому обращению и пыткам в отделах полиции и местах лишения свободы.
Адвокат отметила также, что Европейский Суд – «живой» инструмент, и со временем некоторые его критерии меняются. «Если 20–30 лет назад в данных обстоятельствах Суд, вероятнее всего, определил бы такое обращение с заявителем как бесчеловечное, то сегодня давление (и физическое, и психологическое), которое имеет целью получение признательных показаний, должно классифицироваться как пытки. В этом наша позиция совпадает с позицией судей Европейского Суда, выраженной в особом мнении», – прокомментировала Анна Маралян.
По мнению адвоката, при надлежавшем исполнении данного постановления российские суды должны будут обратить особое внимание на заявления подсудимых и (или) обвиняемых о применении пыток или жестокого обращения с ними с целью получения информации или признательных показаний. «Важно также, чтобы доказательства, полученные в нарушении ст. 3 Конвенции, в обязательном порядке исключались из списка доказательств. В таком случае исчезнет и смысл пыток, – пояснила Анна Маралян. – Это очень важно при рассмотрении дела судом присяжных, поскольку они выносят вердикт на основе тех доказательств и информации, которые им предоставляют стороны с разрешения председательствующего судьи. Полагаю, что факты применения пыток и (или) бесчеловечного обращения с целью получения признательных показаний всегда должны быть донесены до присяжных заседателей, а доказательства, полученные под таким воздействием, – исключаться из материалов уголовного дела автоматически».
Адвокат Сергей Князькин назвал постановление ЕСПЧ знаковым, поскольку, по его мнению, оно должно изменить судебную практику в России по вопросам признательных показаний. «Европейский Суд еще раз закрепил понятие несправедливого судебного разбирательства, если установлены факты пыток и бесчеловечного обращения при получении признательных показаний обвиняемого. Суд повторяет, что использование показаний, полученных в нарушение ст. 3 Конвенции, в качестве доказательства для установления соответствующих фактов в уголовном судопроизводстве делает судебное разбирательство в целом несправедливым», – пояснил эксперт.
Вторым знаковым моментом, по мнению адвоката, являются рекомендации Суда о пересмотре дела заявителя, несмотря на присуждение компенсации морального вреда. «Российская судебная практика по указанным обстоятельствам шла по пути только одного способа возврата к положению до нарушения права: либо уплата морального вреда, либо возобновление производства по новым обстоятельствам. С вынесением данного постановления судебная практика должна быть изменена в пользу жертв установленных нарушений», – убежден Сергей Князькин.
Адвокатская газета
Татьяна Кузнецова
Анна Маралян рассказала «АГ» подробности дела. 11 июля 2005 г. Сергей Рябов был задержан по подозрению в совершенном накануне убийстве водителя ОВД Рузского района Московской области. Как отметила адвокат, родственники убитого также работали в этом ОВД. По словам Сергея Рябова, он был избит при задержании, хотя и не оказывал сопротивления. В ИВС, куда Рябов был доставлен, избиение продолжилось – от него требовали признания в убийстве, которое в итоге было дано.
«В течение двух дней во всех следственных действиях, включая допрос в три часа ночи, заявителя представлял защитник по назначению, тогда как адвокат, с которым заключили соглашение родные Рябова, не мог к нему попасть. Его допустили только через два дня, во время судебного слушания об избрании меры пресечения», – сообщила Анна Маралян.
В ходе судебного заседания Рябов и его защитник заявили о пытках, однако их заявления были проигнорированы судом. В тот же день и днем позже заявитель обратился к прокурору с требованием о расследовании применения к нему недозволенных методов следствия, также он сообщил об избиении прямо в здании суда после заседания. На основе этих заявлений была назначена судебно-медицинская экспертиза, подтвердившая наличие у Рябова многочисленных (около 40) ушибов и иных повреждений.
«Игнорируя результаты экспертизы, прокурор отказал в возбуждении уголовного дела, так как не нашел в действиях правоохранителей состава преступления, – отметила Анна Маралян. – Согласно прокурорской проверке, телесные повреждения могли быть получены при оказании сопротивления при задержании, что не противоречит закону». Также, по мнению прокуратуры, заявленное жестокое обращение в ИВС не было подтверждено, поскольку дежурные сотрудники отрицали факт избиения Рябова.
«Однако в августе 2005 г. прокурор потребовал проведения внутреннего расследования избиения в ИВС. В результате двум сотрудникам объявили выговор», – добавила адвокат. После этого заявитель обратился к прокурору с требованием о возбуждении уголовного дела и получил отказ.
Только 9 октября 2006 г. суд Рузского района Московской области постановил, что решение об отказе в возбуждении уголовного дела против сотрудников ИВС было незаконным и необоснованным. «После этого заявитель не имел никакой информации о результатах расследования, хотя согласно позиции Правительства РФ, высказанной во время коммуникации жалобы, 26 октября 2006 г., после этого решения суда прокурор снова отказался возбуждать уголовное дело», – сообщила Анна Маралян.
Нарушения прав Сергея Рябова не ограничились жестоким обращением. На основе признательных показаний, которые он дал после избиения, суд с участием присяжных приговорил его к 18 годам лишения свободы. Анна Маралян отметила, что во время слушания уголовного дела заявитель требовал исключить из списка доказательств его признания в совершении убийства, поскольку они были даны в результате жестокого избиения и в присутствии адвоката по назначению, который не действовал в его интересах. Также Рябов требовал у председательствующего судьи включить в число доказательств результаты судмедэкспертизы, которые должны были быть представлены присяжным. В удовлетворении всех ходатайств было отказано. Верховный Суд оставил апелляционную жалобу Рябова без удовлетворения.
В жалобе в ЕСПЧ Сергей Рябов заявил о нарушении ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, поскольку подвергся жестокому обращению во время задержания и содержания под стражей, а также ст. 6, поскольку его осуждение было основано на признании, полученном под пытками.
Правительство РФ заявило о неисчерпании внутренних средств правовой защиты, утверждая, что заявитель не обжаловал решение следователя от 26 октября 2006 г. По мнению властей, документы о внутреннем расследовании в отношении жестокого обращения с заявителем были уничтожены 15 декабря 2011 г. Кроме того, Правительство заявило о невозможности установить место содержания заявителя под стражей с момента его ареста в 2005 г. до выдачи распоряжения о задержании на следующий день, поскольку ИВС Рузского районного отделения милиции были закрыты в 2010 г. Правительство также подтвердило выводы следственных органов о том, что все травмы Рябова были результатом законного применения силы при его задержании.
Тем не менее Европейский Суд признал нарушение ст. 3 Конвенции и пришел к выводу, что российские власти не провели эффективного расследования заявленных Рябовым нарушений. «У Европейского Суда не возникло сомнений в наличии жестокого обращения», – прокомментировала Анна Маралян.
Кроме того, ЕСПЧ признал нарушение и ст. 6 Конвенции – права на справедливое судебное разбирательство, поскольку приговор российского суда был основан на самооговоре заявителя в результате жестокого обращения. Суд обязал Россию выплатить Сергею Рябову 10 тыс. евро в качестве компенсации морального вреда и 2 тыс. евро судебных издержек. При этом ЕСПЧ также рекомендовал направить уголовное дело на пересмотр в соответствии со ст. 413 УК РФ по вновь открывшимся обстоятельствам.
Кроме того, судьи Хелен Келлер, Пере Пастор Виланова и Мария Элосеги выразили совместное особое мнение о том, что избиения, которым подвергся заявитель, следовало классифицировать не как жестокое обращение, а как пытку, поскольку оно было применено с целью получения признания в предполагаемом преступлении.
Как отметила Анна Маралян, ЕСПЧ в очередной раз обращает внимание на то, что российские власти не проводят надлежащего расследования дел, относящихся к жестокому обращению и пыткам в отделах полиции и местах лишения свободы.
Адвокат отметила также, что Европейский Суд – «живой» инструмент, и со временем некоторые его критерии меняются. «Если 20–30 лет назад в данных обстоятельствах Суд, вероятнее всего, определил бы такое обращение с заявителем как бесчеловечное, то сегодня давление (и физическое, и психологическое), которое имеет целью получение признательных показаний, должно классифицироваться как пытки. В этом наша позиция совпадает с позицией судей Европейского Суда, выраженной в особом мнении», – прокомментировала Анна Маралян.
По мнению адвоката, при надлежавшем исполнении данного постановления российские суды должны будут обратить особое внимание на заявления подсудимых и (или) обвиняемых о применении пыток или жестокого обращения с ними с целью получения информации или признательных показаний. «Важно также, чтобы доказательства, полученные в нарушении ст. 3 Конвенции, в обязательном порядке исключались из списка доказательств. В таком случае исчезнет и смысл пыток, – пояснила Анна Маралян. – Это очень важно при рассмотрении дела судом присяжных, поскольку они выносят вердикт на основе тех доказательств и информации, которые им предоставляют стороны с разрешения председательствующего судьи. Полагаю, что факты применения пыток и (или) бесчеловечного обращения с целью получения признательных показаний всегда должны быть донесены до присяжных заседателей, а доказательства, полученные под таким воздействием, – исключаться из материалов уголовного дела автоматически».
Адвокат Сергей Князькин назвал постановление ЕСПЧ знаковым, поскольку, по его мнению, оно должно изменить судебную практику в России по вопросам признательных показаний. «Европейский Суд еще раз закрепил понятие несправедливого судебного разбирательства, если установлены факты пыток и бесчеловечного обращения при получении признательных показаний обвиняемого. Суд повторяет, что использование показаний, полученных в нарушение ст. 3 Конвенции, в качестве доказательства для установления соответствующих фактов в уголовном судопроизводстве делает судебное разбирательство в целом несправедливым», – пояснил эксперт.
Вторым знаковым моментом, по мнению адвоката, являются рекомендации Суда о пересмотре дела заявителя, несмотря на присуждение компенсации морального вреда. «Российская судебная практика по указанным обстоятельствам шла по пути только одного способа возврата к положению до нарушения права: либо уплата морального вреда, либо возобновление производства по новым обстоятельствам. С вынесением данного постановления судебная практика должна быть изменена в пользу жертв установленных нарушений», – убежден Сергей Князькин.
Адвокатская газета
Татьяна Кузнецова
Задать вопрос адвокату
Заказать обратный звонок